Определение Конституционного Суда РФ от 05.03.2013 N 435-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Круглова Георгия Николаевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации"

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

от 5 марта 2013 г. N 435-О

ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ

ГРАЖДАНИНА КРУГЛОВА ГЕОРГИЯ НИКОЛАЕВИЧА НА НАРУШЕНИЕ

ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ ЧЕТВЕРТОЙ СТАТЬИ 261

ТРУДОВОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Г.А. Гаджиева, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина Г.Н. Круглова,

установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Г.Н. Круглов оспаривает конституционность части четвертой статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 30 июня 2006 года N 90-ФЗ), согласно которой расторжение трудового договора с женщинами, имеющими детей в возрасте до трех лет, одинокими матерями, воспитывающими ребенка в возрасте до четырнадцати лет (ребенка-инвалида до восемнадцати лет), другими лицами, воспитывающими указанных детей без матери, по инициативе работодателя не допускается (за исключением увольнения по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 5 - 8, 10 или 11 части первой статьи 81 или пунктом 2 статьи 336 данного Кодекса).

Как следует из представленных материалов, приказом от 19 июля 2011 года Г.Н. Круглов был уволен с должности директора завода по производству бутадиена и синтетических бутадиен-стирольных каучуков ООО "Тольяттикаучук" по основанию, предусмотренному пунктом 2 части первой статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации (сокращение численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя). С уведомлением о предстоящем увольнении, связанном с принятым 9 января 2008 года решением о внесении изменений в штатное расписание ООО "Тольяттикаучук", из которого занимаемая им должность была исключена (приказ N 01), Г.Н. Круглов был ознакомлен 3 мая 2011 года. При этом ему было разъяснено право на перевод на имеющиеся у работодателя вакантные должности и порядок ознакомления с вакансиями. Дополнительно работодатель направил в адрес Г.Н. Круглова ряд уведомлений с указанием имеющихся вакансий, от замещения которых он отказался.

Решение Центрального районного суда города Тольятти от 16 сентября 2011 года, частично удовлетворившего исковые требования Г.Н. Круглова к ООО "Тольяттикаучук" о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда, кассационным определением судебной коллегии по гражданским делам Самарского областного суда от 15 ноября 2011 года было отменено и принято новое решение - в удовлетворении его требований отказать полностью. Оставляя без удовлетворения заявление Г.Н. Круглова о пересмотре данного кассационного определения по вновь открывшимся обстоятельствам, в котором он указал, что при рассмотрении вопроса о законности его увольнения должна быть применена часть четвертая статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации в истолковании, данном Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 15 декабря 2011 года N 28-П, Самарский областной суд в определении 14 февраля 2012 года исходил, в частности, из того, что свои первоначальные исковые требования Г.Н. Круглов не обосновывал ссылками на часть четвертую статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации и она в отношении истца не применялась, Постановление же Конституционного Суда Российской Федерации от 15 декабря 2011 года N 28-П распространяется лишь на случаи увольнения отца - единственного кормильца в многодетной семье, где мать не состоит в трудовых отношениях.

По мнению заявителя, оспариваемое законоположение, как не предоставляющее - по смыслу, приданному ему Конституционным Судом Российской Федерации, - работающему мужчине в случае, если его семья является многодетной, а жена находится в отпуске по уходу за ребенком и фактически не имеет заработка, возможности пользоваться такими же гарантиями при увольнении по инициативе работодателя, какие предоставляются в таких случаях женщине, допускает дискриминацию работающих мужчин в зависимости от того, состоят ли их жены в трудовых отношениях, ущемляя тем самым права несовершеннолетних детей, воспитывающихся в многодетной семье, а потому противоречит статьям 7 (часть 2), 19 и 38 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, статье 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколу N 12 к данной Конвенции, а также положениям Всеобщей декларации прав человека, Конвенции о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года) и Конвенции МОТ от 23 июня 1981 года N 156 "О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями".

2. Согласно Конституции Российской Федерации политика Российской Федерации как социального государства направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека; в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты; материнство и детство, семья находятся под защитой государства; мужчины и женщины имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации (статья 7; статья 19, часть 3; статья 38, часть 1).

Приведенным положениям Конституции Российской Федерации, обусловливающим необходимость обеспечения - на основе общепринятых в социальных государствах стандартов - родителям и другим лицам, воспитывающим детей, возможности достойно выполнять соответствующие социальные функции, корреспондируют требования Конвенции о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года), которая, исходя из принципа приоритета интересов и благосостояния детей во всех сферах жизни, обязывает подписавшие ее государства принимать все законодательные и административные меры к тому, чтобы обеспечить детям необходимые для их благополучия защиту и заботу, принимая во внимание права и обязанности родителей, опекунов и других лиц, несущих за них ответственность по закону (пункт 2 статьи 3), признавать право каждого ребенка на уровень жизни, который требуется для его физического, умственного, духовного, нравственного и социального развития (пункт 1 статьи 27), с учетом того, что родители или другие лица, воспитывающие ребенка, несут основную ответственность за создание в пределах своих способностей и финансовых возможностей необходимых для этого условий (пункт 2 статьи 27).

Государственная поддержка семьи, материнства, отцовства, детства, направленная в том числе на повышение уровня рождаемости (за счет рождения в семьях второго и последующих детей) как важного условия сохранения и развития многонационального народа России, в настоящее время приобретает особую социальную значимость и является приоритетной задачей демографической политики Российской Федерации, а следовательно, предполагает наличие правовых механизмов, которые обеспечивали бы институту семьи эффективную защиту, адекватную целям социальной и экономической политики Российской Федерации на конкретно-историческом этапе, а также уровню экономического развития и финансовым возможностям государства.

Осуществляя на основе предписаний статей 7 и 38 (часть 1) Конституции Российской Федерации и соответствующих международно-правовых обязательств Российской Федерации правовое регулирование общественных отношений в этой сфере, законодатель располагает достаточно широкой свободой усмотрения в выборе конкретных мер защиты семьи, материнства, отцовства и детства, определении условий и порядка их предоставления. Вместе с тем он связан требованиями Конституции Российской Федерации, которые обязывают его обеспечивать баланс между конституционно защищаемыми ценностями, публичными и частными интересами, соблюдая при этом принципы справедливости, равенства и соразмерности, выступающие конституционным критерием оценки законодательного регулирования не только прав и свобод, закрепленных непосредственно в Конституции Российской Федерации, но и прав, приобретаемых на основании закона.

3. Часть четвертая статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 30 июня 2006 года N 90-ФЗ) уже была предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации, который в Постановлении от 15 декабря 2011 года N 28-П признал ее соответствующей Конституции Российской Федерации в той мере, в какой, запрещая увольнение по инициативе работодателя женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет, она устанавливает специальную (дополнительную) гарантию, направленную на обеспечение им равных с мужчинами возможностей в реализации конституционного права на труд и на достижение фактического равенства в сфере труда, и не соответствующей статьям 7, 19, 37 (часть 1) и 38 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой в системе действующего правового регулирования она, запрещая увольнение по инициативе работодателя женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет, и других лиц, воспитывающих детей указанного возраста без матери, исключает возможность пользоваться этой гарантией отцу, являющемуся единственным кормильцем в многодетной семье, воспитывающей малолетних детей, в том числе ребенка в возрасте до трех лет, где мать в трудовых отношениях не состоит и занимается уходом за детьми.

Принимая такое решение, Конституционный Суд Российской Федерации учитывал особое положение многодетной семьи, в которой дети в силу возраста или состояния здоровья нуждаются в постоянной заботе, а мать в связи с необходимостью осуществления ухода за ними не состоит в трудовых отношениях и, следовательно, не пользуется мерами государственной поддержки, предусмотренными трудовым законодательством для работающих женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет. Исходя из этого Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что предоставление гарантии, закрепленной в части четвертой статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации, не может ставиться в зависимость исключительно от того, кто из родителей - мать или отец - работает (состоит в трудовых отношениях), а кто осуществляет уход за детьми, поскольку дифференциация, основанная лишь на указанном критерии и не учитывающая всех обстоятельств, значимых для выполнения родителями обязанности по содержанию и воспитанию детей надлежащим образом, снижает эффективность системы государственной поддержки института семьи и в условиях недостаточности мер социальной защиты работников с семейными обязанностями может приводить - в нарушение конституционных принципов равенства и справедливости - к не имеющим объективного и разумного оправдания различиям в положении семей, воспитывающих малолетних детей.

Соответственно, если мать в многодетной семье, имеющей в том числе ребенка в возрасте до трех лет, не состоит в трудовых отношениях, гарантия, предусмотренная частью четвертой статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации, должна быть предоставлена отцу, являющемуся в этой семье единственным кормильцем. Если же в трудовых отношениях состоят оба родителя, то - с тем чтобы устранить их возможное неравенство как работников, обусловливаемое наличием в семье малолетних детей, - в силу предопределенной Конституцией Российской Федерации, статья 19 (часть 3) которой гарантирует мужчине и женщине равные права и свободы и равные возможности для их реализации, необходимости коррекции условий осуществления ими прав в сфере труда и занятости данная гарантия предоставляется женщине. Такое правовое регулирование, как указал Конституционный Суд Российской Федерации, предоставляя работающим женщинам более высокий уровень защиты по сравнению с установленным на случай увольнения по тому же основанию для работающих мужчин, имеющих детей того же возраста и воспитывающих их вместе с матерью, позволяет обеспечить женщине равную с мужчиной возможность реализовать свои права и свободы в сфере труда без ущерба для прав и интересов ребенка.

Кроме того, в силу правовой позиции, изложенной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлениях от 24 января 2002 года N 3-П и от 15 декабря 2011 года N 28-П, законодатель, устанавливая для работников, которые вследствие необходимости особого ухода за детьми не могут в полном объеме наравне с другими выполнять предписанные общими нормами обязанности в трудовых отношениях, более высокий по сравнению с обычным уровень гарантий защиты от увольнения и возлагая в связи с этим на работодателей дополнительные обязанности либо ограничения, должен соблюдать баланс конституционных прав работников, включая право на государственную поддержку материнства и детства, и конституционных прав работодателей на осуществление предпринимательской и иной экономической деятельности и на распоряжение собственностью, предполагающих наличие у них ряда конкретных правомочий, которые позволяют в целях осуществления эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом самостоятельно, под свою ответственность принимать необходимые кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала); такой баланс является необходимым условием гармонизации трудовых отношений в Российской Федерации как социальном правовом государстве и составляет правовую основу справедливого согласования прав и интересов работников и работодателей как сторон в трудовом договоре.

Таким образом, по смыслу приведенных правовых позиций, часть четвертая статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации не может рассматриваться как приводящая к дискриминации работающих родителей в зависимости от пола и нарушающая права отцов в многодетных семьях, в которых матери состоят в трудовых отношениях и, следовательно, в предусмотренных законом случаях пользуются государственной защитой от увольнения по инициативе работодателя. Соответственно, в вопросе о конституционности оспариваемой нормы неопределенность отсутствует, а потому жалоба гражданина Г.Н. Круглова, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, закрепленному статьей 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Кроме того, часть четвертая статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации в оспариваемой редакции утратила силу до момента обращения заявителя в Конституционный Суд Российской Федерации, что в силу части второй статьи 43 названного Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" также является основанием для отказа в принятии данной жалобы к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой, частью второй статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Круглова Георгия Николаевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель

Конституционного Суда

Российской Федерации

В.Д.ЗОРЬКИН